Как было бы здорово, если бы умели видеть то, что объединяет, а не то, что разделяет. Материнство не имеет религиозной или национальной принадлежности, вы согласны, друзья? С днем матери всех настоящих и будущих мамочек!🌹
БОГ В ПАЛАТЕ
Нас троих свела вместе общая беда - мы делим палату в отделении недоношенных. Зара - чернобровая красавица-татарка. Томка - юная восемнадцатилетняя стройняшка, неоперившийся воробушек. И я.
У меня на тумбочке икона. В кроватке Зариной дочери молитва, начертанная арабской вязью. Дважды в день я вычитываю правила, пять раз в день Зара совершает намаз.
Каждая из нас давным-давно сделала свой выбор. А Тома? Она сказала, что слишком далека от религии. Поэтому в палате повисло негласное правило - не говорить о Боге.
С Томкой нам просто. Мы обе годимся ей чуть ли не в матери. Каждая делится советами и опекает, как может.
К Заре у меня противоречивые чувства. Я восхищаюсь её внутренней красотой. Силой веры. Решительностью. По ночам она рассказывает, как раньше работала в реанимации, в какие удивительные жизненные передряги попадала и как мудро, по-женски красиво из них выходила. Под платком и халатом прячется роковая, огненная восточная женщина. Живая Шахерезада, умеющая усмирять горячих южных мужчин.
Мы глядим друг на друга с удивлением и искренней симпатией. Говорят, разнонаправленные силы притягиваются. Мы разные, как день и ночь - но всё же нас манит друг к другу. Порой мы забываемся, и тогда на почве религии случаются казусы.
Томка и Зара вышли в столовую. Я осталась с тремя детками. Малышка нашей татарки внезапно начинает плакать. Я перепробовала то, это... А потом как со своим, по привычке - начала петь молитвы. Ребенок успокоился. Возвращается Зара. Я замолкаю, а в палате повисает неловкая “чеховская” пауза...
Другой раз оговаривается она: "И твой Бог, и мой Аллах…" Я хочу поправить, что Бог един. Но как то не решаюсь. Зачем? Вести богословские диспуты в палате, где мы трое собрались с одной целью: выходить своё дитя - к месту ли?
Так бы и жили мы в хрупком молчаливом равновесии, пока однажды горе не ворвалось в нашу палату. Состояние Томкиного малыша резко ухудшилось. Срочно увезли в реанимацию. Что-то с лёгкими... Врачи сказали: до утра проживет, есть шансы вытащить.
Тома безутешно ревёт в подушку. Мы одновременно решаем молиться за малыша. Зара стелит свой коврик в ванной, я и Тома остаёмся в палате.
Я бормочу знакомые слова из молитвослова. На душе почему-то становится спокойно и ясно. Порой до меня доносятся незнакомые арабские слова. Но они, как ни удивительно, не мешают мне. Скорее, наоборот. Почему то с Зарой моя молитва становится сильнее.
Томка перестала плакать. Она смотрит на нас. “Молись тоже, своими словами, как умеешь,- шепчу я ей. - Мамина молитва со дна моря достанет”.
Тома отвернулась к окну и что-то тихо шепчет. По обрывкам фраз я понимаю - у неё сейчас какой-то особый разговор со Всевышним…
А через полчаса врач доложил, что жизнь малыша вне опасности. Наутро их перевели в больницу в другом городе.
Прощаясь, наш растрёпанный заплаканный воробышек Томка просила нас обеих не оставлять молитв. Мы с Зарой, хоть и очень сблизились той ночью, всё же остались каждая при своём. Она думает, что малышке помог Аллах, я же призывала Христа. В одном мы трое остались уверены - Бог в нашей палате той ночью все-таки был.
Автор: Софья Яблоневая
#Бог #вера #материнство
